Избранные главы из книги "Симфония мозга"

[Бедолага]

Уважаемые друзья,

Сегодня мне в почту пришло письмо от д-ра Роберта Тетчера, в котором он поблагодарил меня за вклад в развитие его форума и в качестве благодарности предложил мне бесплатное использование его программы со всеми, так сказать "приблудами" общим весом на 11,000 долларов сша. Я как-то даже прослезился немного, ибо это нарушает всякие нелепые стереотипы о коварстве и алчности янки. Нет, коллеги, настоящий ученый, где бы он не жил, это не делец, а друг, товарищ и брат, как говорится. Так вот, что бы поддержать наилучшие традиции делиться с ближним своим, я решил в этой теме выкладывать некторые наиболее интересные главы из книги "Симфония мозга" в моем любительском переводе. За качество не судите строго, смысл я пытался передать адекватно...


Итак:

Джим Роббинс. "Симфония мозга" (С)
======================
Благодарности


Я мало что знал о мозге и даже еще меньше о БОС когда я начал эту книгу, поэтому процесс вникания в эти вещи требовал большого терпения от тех, кого я расспрашивал. Я особенно признателен Сью и Зигфриду Отмерам. Денннису Кэмпбелу, всем сотрудникам EEG Spectrum, которые без устали отвечали на мои вопросы и удовлетворяли мое любопытство, задолго до начала работы над книгой. Барри Стерман, Джоэл Любар, Майкл Танси, Маргарет Айерс и Лес Феми также терпеливо отвечали на глупые вопросы, которые обычно задают журналисты. Я благодарен Рэю Флаэрти, Лизе Ларсен и Джейку Флаэрти за то, что они разделили часть своей жизни со мной. Спасибо также за следующее: Бернадетте Педерсен за подключение меня к аппаратуре, регистрирующей волны мозга и покупку ленча. Роб Кали был неустрашимым проводником через лабиринты персоналий и протоколов занятий БОС. Крис Карролл был исключительно щедр, даря свое время, замечания и предложения и помогая мне понять сложности научного процесса. Антон Мюллер был центром процесса концептуализации этой книги. Мой агент Лиза Банкофф заботилась о деловой части проекта. Я благодарен моему хорошему другу Вагену Саркиссяну, сертифицированному бухгалтеру, за его прекрасные способности к учету. Моргану Энтрекниу за его самоотдачу. Эндрю Миллера за здравые поправки. Ричарду Кризану за его мудрые советы и просмотр рукописи. Д.Д. Доудену за правое полушарие ее мозга. Также спасибо Дженни Джиусто, Файс Конрой, Давиду Спенсеру и Флоренс Уильямс за их обсуждения. Тонни Джеветт за фото, и моим родителям Джиму и Бетти. И как всегда спасибо Чери, Матту и Аннике за то, что они мирились с долгими рабочими днями и поездками, которые были необходимы при написании книги.

Возможно, их волны мозга часто были синхронизированным альфа ритмом.

[Бедолага]

Введение

Нам никто не сообщил, что наши тела стали бы делать то, что им говорят, если бы мы знали как это им сказать.
--Элмер Грин

Когда я услышал о том, что возник новый тип биологической обратной связи, который усиливает волны вашего мозга и позволяет делать ваш мозг более сильным, я подумал, а не было ли это тем, что появилось и ушло еще в 60-ые и 70-ые? Я никогда это не пробовал, но смутно ассоциировал с семидесятыми - Битлз, трансцендентальная медитация. От термина «биологическая обратная связь» веяло ветерком нью-эйджа. Прибавьте еще фразу «волны мозга» и это зазвучит еще более эксцентрично. Я к тому же слышал интересные вещи об этом, и всегда полагал, что человеческий разум - это последний великий предел. Я боролся с синдромом хронической усталости и исчерпал все методы традиционной медицины, поэтому я уговорил редактора написать статью про новый метод БОС и отправился в Санта-Фе, на симпозиум, проводимый в выходные Майклом Хатчинсоном, автором книги «Мегамозг», чтобы проверить эту самую «нейроБОС» и множество других технологий, созданных для улучшения деятельности мозга.
Для моей первой сессии меня подсоединили к устройству нейроБОС. После получасовой тренировки, мой разум устал, мои мысли были спутаны. Но спустя час или около того после завершения занятий, я испытал то, что называют «эффектом чистого лобового стекла». Мир воспринимался остро и кристально чисто, и у меня появилось спокойное, наполненное энергией ощущение, которое сохранялось еще пару часов. За многие годы я впервые так это почувствовал. И это убедило меня вникнуть в тему глубже. Эта новая БОС была совсем иной, нежели мне говорили, техникой, способной излечивать синдром дефицита внимания, последствия черепно-мозговой травм, депрессии, и длинного списка прочих проблем. Я углубился в исследование и обнаружил, что техника брала свои истоки от серьезных лабораторных исследований по эпилепсии, проводимых в 1960 и 1970х годах.
Правда, обещания, которые давала нейроБОС казались слишком хороши, чтобы быть похожими на правду. Если это такая хорошая штука, почему же я ничего о ней не слышал раньше? Почему она не расчистила себе дорогу в систему здравоохранения? Я был наделен здоровой порцией цинизма, однако, как репортер, я знал, что системы, которые нас окружают – наука, здравоохранение, правительство, даже журналистика – работают гораздо менее идеально, чем это принято думать. Серьезные вещи не принимаются в расчет, упускаются из виду и просто игнорируются. Не было бы большой ошибкой предположить, что и на нечто, вроде нейроБОС не обратили внимание. Поэтому-то я и упорствовал, зная из опыта, что подобное невнимание как раз и имеет место там, где появляются самые замечательные истории.
То, что я обнаружил, было небольшой группой людей, с энтузиазмом практикующих нейроБОС: простую науку выделения слабой электрической информации из человеческого мозга, ее усиления и предоставления ее человеку, который затем может управлять этой информацией таким способом, чтобы сделать свой мозг более сильным и способным лучше выполнять работу по управления телом и разумом. Многие из тех, кто работает в сфере нейроБОС являются страстными поклонниками своего дела, поскольку они верят, что нейроБОС очень эффективна и может изменить мир. Чем больше я встречал специалистов в этой сфере, тем больше я был впечатлен их интеллектом и самоотдачей. Многие пользовались этим методом годами – в некоторых случаях два-три десятилетия - и некоторые из результатов были потрясающими. На конференциях специалистов нейроБОС, истории про людей, которые восстановили свою память, которые увидели у своих детей существенное улучшение симптомов гиперактивности, аутизма или эпилепсии, которые избавились от своей многолетней мигрени, являются многочисленными и самыми обычными. Эффекты нейроБОС не являются трудноуловимым. Они исключительно сильны. Нет ничего похожего на это, даже среди прочих методов биологической обратной связи. Это одна из причин того, что метод ждет своего часа. Не существует ничего, с чем бы можно его было сравнить.
И при этом нейроБОС это не чудо и не панацея. Это наука. Но потому, что это молодая наука и относительно неизвестная, потому, что она переворачивает вверх дном наши представления о болезни, потому что она работает вне пределов большинства систем взглядов, она выглядит как колдовство. Метод основан на здравом научном принципе, который, правда, был полностью проигнорирован теми силами, которые финансируют науку, задолго до того, как он был полностью исследован. Можно провести определенную аналогию с акупунктурой. Не существует западной медицинской модели, способной объяснить технику, и этот метод долгое время отвергался Западом. Но метод работает и неплохо, сейчас западное медицинское общество неохотно примиряться с ним, пытаясь найти биологические объяснения. И множество страховых компаний платит за акупунктурную терапию.
Вот почему я решил рассказать историю про нейроБОС. Это журналистская мечта. Разворачивающаяся, драматическая, многогранная история, наполненная противоречивыми персонажами и рассказами про открытие, про новую технику, которая делает то, что многие из нас привыкли считать чудесами. Это более двадцати лет находилось перед нашим носом. Более всего воодушевляет то, что это в самом начале своего пути. «Я чувствую, словно кто-то дал мне большое фортепьяно, а я пока научилась играть только на паре клавиш» - говорит Сью Отмер, одна из пионеров отрасли. Я не знаю, все ли то, о чем говорят специалисты нейроБОС можно проверить. Но существует достаточно доказательств, что нейроБОС изменила, и будет менять жизни людей, множества жизней. Метод может без лекарств или побочных явлений справляться с серьезными проблемами, про которые много людей думают, что они должны страдать от них всю свою жизнь.
Самый главный вопрос про нейроБОС больше не заключается в том, работает ли метод или нет. Вопрос в том, почему метод столь эффективен, для кого именно, и как усилить его воздействие. Существует какая-то глубина в занятиях с нейроБОС. Если многогранную работу мозга по формированию разума и управления телом можно сравнить с работой дирижера симфонического оркестра, то его выбор музыки, громкости и темпа являются вещами, которые, как нам кажется, мы должны принять без возражений. Это может быть больше не верно.

[Бедолага]

Симфония


Для восьмилетнего Джейка весь мир переставал существовать, когда он садился смирно в затененной комнате и пристально вглядывался в экран компьютера, на котором Пакмэн пожирает точки, двигаясь на ярко-голубом фоне. Единственным звуком является мягкое постоянное попискивание. Джейк не пользуется джойстиком или клавиатурой для управления мультяшным персонажем; вместо этого, к его голове при помощи проводящей пасты прикреплен один тонкий провод с позолоченной чашечкой размером с монету. Сенсор улавливает волны мозга мальчика – энцефалограмму (буквально, «электрическую картину головы») или ЭЭГ – и когда он изменяет свои волны мозга, расслабляясь или глубоко дыша или усиливая внимание, он также управляет и скоростью Пакмэна.
Для мальчика это больше чем игра. Джейк трудно появился на свет: он родился на три месяца раньше положенного срока, в июле 1990 и весил чуть более фунта. Потребовалась хирургия на открытом сердце, когда ему исполнилось три дня, и первые два месяца он провел в отделении интенсивной терапии для новорожденных. Он выжил, но с серьезным поражением мозга. Наиболее тяжелые симптомы проявились к четырем годам, когда однажды вечером он вошел в комнату к родителям, не способный говорить и с пеной на губах. С ним случился большой приступ, и он упал на пол без сознания. После этого случая, приступы стали происходить часто, особенно поздним вечером перед засыпанием. Антиконвульсанты ослабили тяжесть приступов, но не смогли предотвратить их наступления. Его родители Рэй и Лиза постоянно держали под рукой снаряженную сумку, необходимую для частых визитов в больницу скорой помощи, где хрупкий мальчик получал инъекцию Валиума для прерывания приступов. Вид иглы, входящей в тело их сына навевал им мрачные мысли. У него были также дневные абсансы, или малые приступы, когда он не мог ни слышать, ни говорить в течение пяти – десяти секунд. Ему был поставлен диагноз проблемы с речью и церебрального пареза, который ухудшил его тонкие и общие моторные навыки. Даже к семи годам, когда я с ним познакомился, он не мог научиться шнуровать свои ботинки, застегивать молнию или пуговицы на рубашке. Его проблемы в обучении были многочисленны, включая гиперактивность и дефицит внимания. У него были проблемы с речью, и он постоянно скрежетал зубами, что называют бруксизмом. Его сон был нарушен, и он часто просыпался до 10 или 11 раз за ночь. Но вопреки этому списку проблем, внутри Джейка жил смышленый маленький мальчик, с прекрасным и иногда своеобразным чувством юмора.
В возрасте пяти лет, Джейк начал принимать два мощных антиэпилептических препарата: Депакот и Тегретол. Оба являются депрессантами и оба контролируют судороги, и оба имеют серьезные и неприятные побочные эффекты. Мальчик выглядел медлительным и часто уставшим. «Мы чувствовали, что Джейк теряет свою индивидуальность», говорила мне Лиза. «Он все время выпадал из реальности».
Я был знаком с семьей Джейка с самого его появления на свет; необычная история рождения сделала его знаменитостью в его родном городе Хелена, Монтана. Местная страховая компания поместила его улыбающееся лицо новорожденного на рекламный щит с надписью «Малыш Джейк всегда будет особенным для службы медицинского обеспечения Монтаны» и рассказывала о том, как она возместила стоимость медицинских счетов за его лечение на сумму около 350,000 долларов. Собирая в Санта Фэ материалы для статьи про различные технологии, предназначенные для улучшения работы мозга, я услышал про нейроБОС и про то, что метод в первую очередь наиболее эффективен при эпилепсии. (НейроБОС использует тот же принцип, как и другие виды биологической обратной связи, за исключением того, что она предоставляет информацию о мозге, отсюда приставка нейро). На рождественской вечеринке, я упомянул об этом родителям Джейка, которые были готовы попробовать альтернативу лекарствам. Они изучили материалы из Интернета, договорились о нескольких встречах в неделю, и отправились на автомобиле через три сотни миль к ближайшему центру нейроБОС в Джексон, Вайоминг. Они взяли недельный отпуск, плавая в гостиничном бассейне, путешествуя пешком в Больших Тетонах, смотря на лосей в заповеднике, и водя Джейка на часовые занятия «тренировок мозга» дважды в день на компьютеризированной программе ЭЭГ обратной связи.
Мозг Джейка в некоторых местах был не столь стабилен, как должен был бы быть. Исследование показало, что электрические сигналы мозга способны изменяться и люди могут научиться изменять их. Все что делает нейроБОС, это направляет клиента в нужный диапазон волновых частот и помогает ему оставаться там. Все остальное мозг делает сам. Техник настроил компьютер, за которым играет Джейк таким образом, что бы в тот момент, когда Джейк находится в этом трудно достижимом диапазоне частот, Пакмэн глотает точки и пищит как сумасшедший. Когда Джейк вне желаемой области частот, Пакмэн прекращает есть и становится черным. Джейк не знает ничего про волны мозга или свою ЭЭГ, он просто знает, что когда Пакмэн ест точки и пищит, он выигрывает, и он просто учится делать так, чтобы Пакмэн пожирал точки и пищал без остановки. Это было легко: он понял, что нужно делать всего за один сеанс. По мере нахождения в этом диапазоне частот мозга, который был ранее трудно достижим, мозг учится работать в этом режиме самостоятельно. Это упражнение делает мозг более устойчивым.
Перемены у Джейка не заставили себя долго ждать. «Проблема со скрежетом зубов была решена в течение двух сессий», сообщила мне Лиза после их возвращения из Джексона. «Проблемы со сном исчезли немедленно». По мере занятий Джейк становился все более уравновешенным, более собранным. «Мы смогли достаточно долго поддерживать разговор в машине по дороге домой, первый раз за все время мы смогли вообще поддержать двустороннее общение. Его тонкие моторные способности улучшились, и он захотел вырезать и рисовать, застегивать и завязывать. Он никогда раньше ничего подобного не делал», продолжала Лиза. Не сговариваясь, друзья и родственники отметили, что Джейк стал более спокойным и собранным. Позже, родители Джейка повторили занятия на другой неделе. И снова они отметили разительные улучшения. Джейк пошел к своему детскому неврологу, который сначала был скептически настроен, хотя и выписал направление на занятия. Он обследовал ребенка в течение двадцати минут. Когда он закончил, то сообщил Лизе и Рэю, что лечение, конечно, было эффективным. «Джейк показался более сфокусированным», Д-р Дон Уайт, невролог, сообщил мне позже. «Он делал познавательно то, что до тренировки он делать был не в состоянии. Появились количественные и качественные улучшения в его поведении. Это произошло на самом деле».
Родители Джейка приобрели одно из устройств нейроБОС ценой в 10,000 долларов производства компании «Neurocybernetics» и сделали его доступным горожанам. Д-р Уайт прошел обучение методикой и включил его в свою практику. Джейк стал регулярно заниматься с местным специалистом нейроБОС, Бернадеттой Педерсен, и продолжал улучшать свое состояние. В 1999 году, его перевели в третий класс по индивидуальной программе обучения средней школы. «В некоторых дисциплинах он достиг феноменальных результатов». «Он был начинающим по чтению, когда перешел во второй класс, но после года упорных тренировок, он читал на уровне четвертого класса. Один из учителей назвал прогресс Джейка взрывным, и я думаю, что так оно и было».
Родись Джейк на двадцать лет раньше, он должен был бы всю жизнь оставаться со своими проблемами. Но в последнее десятилетие, новый метод лечения – называемый по-разному: нейроБОС, нейротерапия, ЭЭГ обратная связь – радикально изменила прогноз для Джейка и тысяч других людей. Метод используется для лечения не только эпилепсии и проблем с обучением, но и других заболеваний, которые с трудом поддаются традиционным методам: наркотическая, алкогольная и прочие виды зависимостей, вегетативные состояния, тяжелые и легкие черепно-мозговые травмы, аутизм, алкогольная фетопатия, дискомфорт, связанный с менопаузой, ПМС, хроническая боль, симптомы множественного склероза, болезнь Паркинсона, инсульт, посттравматический стресс, гиперактивность, синдром Туретта, депрессия, церебральный паралич и многое другое.
Все это вызывает большое число вопросов. Что такое метод нейроБОС? Откуда появился? Что такое волны мозга? Как может один метод применяться при стольких многих различных недугах? Как получилось, что нечто, хорошо работающее и делающее что-то похожее на чудеса не получило широкого распространения? Ответы на эти вопросы начинаются с понимания органа весом в три фунта, известного под именем «мозг».

[Бедолага]

Мозг Брайана

Калифорния все еще была Золотым Штатом, землей обетованной, пронизанной солнцем, когда Зигфрид и Сью Отмеры переехали в Шерман Оакс с их двухлетним сыном, Брайном, осенью 1770 года. Тридцатилетний Зигфрид был молодым физиком, с недавно полученной степенью кандидата наук, и его приняли на работу в Центр Технологии и Исследований Нортропа, занимающийся поиском способов создания полупроводников, устойчивых к радиации на случай ядерной войны, что было частью расцвета оборонной промышленности Южной Калифорнии. Сью планировала свои работы в области нейробиологии, которые она начала в Корнелле, что бы защитить свою кандидатскую диссертацию.
Зигфрид встретил Сью Фитцжералд на вечеринке во время их обучение в колледже в Нью-Йорке. Они поженились в 1964. В 1968, когда они занимались своей дипломной работой, Сью неожиданно забеременела их первым ребенком. Это была тяжелая беременность, и Сью страдала от частой тошноты. Доктор прописал ей средство Тиган, для борьбы с волнами, которые постоянно накатывали на нее. В конце 1968 ребенок появился на свет. Они назвали его Брайан Юджин, в честь Юджина МакКарти, который боролся за пост Президента. Рождение Брайана было трудным, он появился «синим ребенком», с пуповиной, обвитой вокруг его шеи. Но казалось, что с ним все в порядке. Он легко обучался, и летом 1969 года, с телевизионными передачами, полными показа высадки на луну, он выучил свое первое слово: луна.
Немногим больше года спустя, Зигфриду предложили работу в Нортропе, а Сью продолжила свою работу над диссертацией в Институте Исследований Мозга в Калифорнийской Университете. Они упаковали вещи в две машины и отправились в Калифорнию. Они купили небольшой, милый домик, упрятанный в пригороде, среди зеленеющих гор Санта-Моники, буквально в пяти минутах от суматошного центра Энчино, который они засадили деревьями авокадо и макадамии. Их дом окружали серо-зеленые насаждения агавы. Южная Калифорния была экзотическим местом, и в сравнении с северным Нью-Йорком, казалась, прекрасным местом для молодой семьи.
Почти с самого начала все пошло не так, как планировалось. После того, как Брайан вырос из пеленок, и стал достаточно взрослым, чтобы начать ходить и говорить, стали проявляться проблемы, более серьезные, чем мокрые подгузники. Хоть он и выглядел счастливым почти время, иногда он казался раздраженным, неспокойным и злым. Другие проблемы возникли, когда он подрос еще. Он медленно учился в школе. «Когда другие уже прыгнули, Брайан только начинает готовиться к прыжку», говорил Отмерам воспитатель детского сада.
Когда Брайану исполнилось пять лет, у Отмеров появился еще один ребенок, девочка, которую они назвали Карен. Ребенок не мог проглатывать пищу и ее показали педиатру Отмеров – д-ру Роберту Маршаллу. Он посоветовал провести обследование в Медицинском Центре Калифорнийского Университета в Вествуде, клинической больнице. Был проведен ряд тестов, но которые так и не дали сделать никаких определенных выводов. В конце концов, была проведена операцию по вскрытию ее черепной коробки и выявлена темная масса неоперабельной опухоли мозга. Сью и Зигфрид были вне себя. Может быть, причиной были лекарства, которые Сью принимала от тяжелых приступов тошноты во время беременности – Тиган с Брайеном и Бендектин с Карен. Врачи не упоминали каких-либо побочных эффектов, но это оставляло пищу для размышлений.
Новорожденную Карен перевели в Калифорнийский Университет для целой серии лечебных процедур, включающих ежедневное облучение радиоактивным кобальтом 60. Для того чтобы радиация попадала на очень маленький участок мозга, Карен должна быть очень неподвижной, чего очень трудно добиться с таким маленьким ребенком, и поэтому она анестезировалась при помощи хлоралгидрата. Но от препарата ей делалось плохо, и это было указано в ее лечебной карте, поэтому требовалось его замена. Но на следующий день, медсестра вновь пошла за хлоралгидратом, и опять реакция Карен на препарат была плохой. На следующий день уже интерн пошел готовить хлоралгидрат, и Сью просто не могла поверить в это и решила вмешаться. Интерн сверился с лечебной картой и промямлил: «О, да». «Мы учились тому, что это стоит, выжить в конвейерной модели здравоохранения», говорит Сью. «Как ничего не подозревающий человек, вы идете в больницу, полагая, что там каждый знает, что делает. Но они не знают. И не принимают ваши интересы близко к сердцу. Я провела столько времени с Карен, что познакомилась с группой людей, которые постоянно находятся в больницах, потому что там лечатся их близкие. И они научили меня некоторым вещам, которые можно назвать тренировкой настойчивости. Я научилась говорить такие вещи как «Куда вы везете этого ребенка? Кто назначил анализ? Нет, я не покину палату».
Казалось, радиация помогает. Карен начала ползать, наверстывать упущенное время. Но затем ситуация стала еще хуже. Карен назначили химиотерапию, но она не помогала. Было слишком поздно, и ее голос и связь с окружающим миров ослабли. В конце концов, в феврале 1975 Зигфрид сдавленно произнес слова «Пожалуйста, прекратите лечение» и Карен умерла.
Брайану было шесть и его поведение ухудшалось. Он начал впадать в ярость в школе и дома. Его воинственность однажды спровоцировала нескольких детей напасть на него всем скопом и запихать в мусорный бак. Зигфрид, воспитанный в строгом прусском стиле, предупредил своего молодого сына о суровых последствиях, которые возникнут, если тот не прекратит. Брайан огрызнулся на его замечание: «Просто я дурной человек. Я собираюсь в тюрьму, когда вырасту». Другие странные слова выходили из его рта: «Я собираюсь убить себя» и «Я – злой колдун». У д-ра Спока не было не сказано ничего о таких детях, как Брайан. «Он превратился», говорит Сью, «из странного, но счастливого ребенка в ребенка, буйного и находящегося в замешательстве и депрессии». Отмеры дали ему кличку Главная Грозовая Туча за его мрачный характер. «Было тяжело», говорит Сью. «Я любила этого мальчика и желала ему самого лучшего, но большую часть времени мне он на самом деле не нравился». Они думали, что возможно так Брайан реагировал на смерть своей сестры, или на длительное отсутствие своих родителей в период ее госпитализации. Однажды он сказал: «Хотел бы я быть в больнице, что бы вы обо мне заботились».
Наступили не лучшие времена. Сью и Зигфрид, будучи завзятыми путешественниками, проводили много времени, катаясь на лыжах и совершая пешие прогулки в Сьеррах, с Брайаном за плечами. Сью, прирожденный натуралист, стала неоплачиваемым директором группы экскурсоводов, добровольцев, которые водили людей в походы по окрестностям гор Санта Моника. Экскурсоводы также спонсировали детские походы, но эти походы закончились из-за вспышек ярости у Брайана. В одном из походов Зигфрид случайно заметил, как Брайан колошматил маленькую девочку, одетую в свою воскресную белую одежду. Зигфрид оттащил его, с молотившими воздух руками и дал ему подзатыльник. Несколькими неделями позже, ожидаю свой очереди на примерку в обувном магазине, Брайан повернулся к мальчику, который сидел рядом и принялся его колотить, до тех пока пораженный продавец его не остановил. Совсем скоро после этого, позвонили из школы и попросили прийти для разговора. Классный руководитель, учитель Брайана и другие школьные работники выложили целый список жалоб на Брайана. Он постоянно дрался. Он поцарапал лицо девочке. Он плевался в учителей. Отмерам было горько это слышать. Почему их сын, отпрыск двух хорошо образованных, либеральных интеллектуалов стал таким монстром? Была ли в этом их вина? Неужели они каким-то образом его просмотрели?

Школа попросила, что бы Брайана из нее забрали, и наклеила ему ярлык «страдающего эмоциональными нарушениями». Брайана посмотрел педиатр д-р Маршалл, который предложил провести исследование ЭЭГ. Оно подтвердило, что у Брайана эпилепсия. В определенном смысле диагноз стал облегчением. Это объясняет приступы ярости, сказал врач, и эпизоды насилия. Отмеры стали складывать факты в картину с другой стороны. Брайан был лишен кислорода из-за пуповины, обмотанной вокруг его шеи при рождении. Возможно, он страдал из-за поражений мозга. Он рассказывал иногда про видимые им ауры и яркие ненастоящие цвета вокруг вещей. Однажды он впал в приступ гнева на игре Маленькой Лиги в бейсбол и упал на землю, издавая странные звуки. Ночные кошмары овладевали им в предрассветные часы, и он мог резко дергаться, кричать, потеть и издавать странные звуки. В эти моменты, Отмеры не могли его разбудить и просто сидели рядом, держа его, пока все не заканчивалось.
Диагноз был откровением и для Брайана. «Он был так обрадован, узнав, что есть причина его поведения», говорит Сью. «Он бегал вокруг, рассказывая всем, что у него эпилепсия, и что теперь у него есть объяснение своим поступкам. Оглядываясь назад, Сью полагает, что странное поведение Брайана могло объясняться тем фактом, что эпилептические разряды затрагивали другие участки мозга. «Амигдала управляет реакцией страха, и она очень чувствительна к судорожной активности», поясняет она. «Вспышки в этом месте вызывают страх, помимо панических атак – ужас, паранойю и насильственные реакции, не связанные с тем, что происходит в окружающем мире».
Доктор предписал ему принимать фенобарбитал, противосудорожное лекарство. Оно не слишком помогло, но сделало его опасно гиперактивным. Однажды рано утром, Отмеры проснувшись, нашли Брайана в пижаме, сидящим на крыше и поджигающим спички.
В другой день, он пропал из дома, и позвонил двумя часами позже из дома своего друга, расположенного в нескольких милях от них.
Фенобарбитал был отменен, и следующим лекарством, предложенным д-р Маршаллом, стал Дилантин. Он контролировал приступы, которые начали развиваться у Брайана, но драки, приступы гнева и прочие дневные вспышки дурного поведения не прекращались. Доктор добавил Брайану еще один препарат, недавно появившийся на рынке под названием Тегретол. Теперь поведение Брайана несколько улучшилось, вспышки ярости и бесконтрольное поведение прекратились, но лекарства сделали его медлительным и одурманенным. «Это помогло», сказала Сью. «Но не сделало его лучше. Это надело на него смирительную рубашку. Он мог жить дома, его не поместили в психиатрическую лечебницу, но он был жалок».
Между тем, Брайан становился все больше и физически сильней. В один из выходных, Зигфрид взял его в Тулум Медоуз в Йосемит, и предложил забраться наверх по задней стороне гранитного камня вместе с ним. Сперва Брайан делал это неохотно и с опаской. Когда же он поднялся на вершину, он выбросил кулаки в воздух и стал триумфатором и настоящим альпинистом. Он открыл для себя радость борьбы с силой тяготения и начал взбираться буквально на все – деревья, металлические конструкции, на все. Его поведение, тем не менее, внушало большие опасения. Одним летним вечером, на вечеринке, устраиваемой Институтом Инженеров Энергетики и Электроники, членом которого был Зигфрид, кто-то указал ввысь на калифорнийской секвойю, на тоненькую фигурку, карабкающуюся по ней наверх. Это был Брайан, конечно же, и Отмеры затаив дыхание смотрели на него, пока он не спустился на землю.
Немного спустя после этого случая, в ноябре 1975 года, у Отмеров родился их третий и последний ребенок, Курт. Отмеры с облегчением увидели, что Курт был здоровым ребенком, хотя с возрастом, он стал доставлять неприятности.
Между тем, у Брайана по-прежнему продолжались случаться приступы и их наступление сильно беспокоило Отмеров. Они отправились на прием к д-ру Джону Менкесу, знаменитому детскому неврологу и специалисту в этих типах заболеваний. Он сделал ЭЭГ, и Сью и Зигфрид пришли к нему офис для обсуждения болезни Брайана и результатов анализа. Они рассказали ему о ночных приступах Брайана, эпизодах ярости и о положительном эффекте Тегретола и Дилантина. Отмеры были в шоке от ответа Менкеса. «У него нет эпилепсии», сказал Менкес и назвал смерть Карен причиной его проблем с поведением. «Он был потрясен смертью сестры» сказал Менкес. А как же проблемы с поведением и приступы, спросили Отмеры. «Откуда вы решили, что это приступы?» ответил Менкес несколько раздраженно и холодно. Доза Тегретола была слишком низка, чтобы давать эффект, ответил он, препарат улучшил поведение Брайана, как эффект плацебо. Брайан выглядит просто как неугомонный ребенок.
Позже, Роберт Маршалл выслал Менкесу дополнительную информацию, и, в конце концов, выдающийся невролог сдался; он написал письмо с извинениями д-ру Маршаллу, фактически подтверждая то, что у Брайана эпилепсия. Однако, он никогда не признался прямо в своей ошибке Отмерам. «Это было сильным разочарованием», говорил Зигфрид. «Этот парень, как считалось, был экспертом. И наши наблюдения и опыт ни во что не ставились». Отмеры получили еще один урок от общения с конвейерной моделью здравоохранения.
Последующие несколько лет, Брайан казалось, мог переносить лекарства, и это делало его жизнь сносной. В 1980, когда Курт был готов пойти в детский сад, Отмеры столкнулись с новой проблемой. Учителя подготовительной группы, которую посещал Курт, потребовали от Отмеров, что бы они начали давать их младшему сыну, который казался им гиперактивным, Риталин, широко применяемый препарат при синдроме гиперактивности и дефицита внимания. Но Отмеры яростно отвергли лекарственную терапию для своего любимого и чрезмерно энергичного четырехлетка и нашли школу Уолдорфа, Хайлэн Холл, в которой философски полагали, что индивидуальный подход является альтернативой лекарствам. Брайан и Курт были оба приняты. Уроки Брайана были специально подобраны по его силам, рассказывал Зигфрид, и он в них преуспел. «Брайан был вне себя от счастья» говорил Зигфрид. «Школа разрешила ему лазить по эвкалиптовым деревьям, и они не обращались с ним как с дурачком».
Перейдя в средние классы, Брайан подтвердил свою успеваемость. Но у него были большие проблемы с восприятием неопределенности, тонкими оттенками, юмором и интерпретацией выражений лиц. Его мозг не мог работать правильно в этих случаях. У него было мало друзей, и он был неловок в отношениях с другими людьми. Он успевал хорошо в конкретных дисциплинах, таких как математика и естественные науки, но испытывал проблемы в гуманитарных предметах, таких как английский язык. Он был влюблен в природу, и чувствовал умиротворение в прогулках в горы и лазании по камням, вдали от неопределенности человеческих отношений.
Пройдя средние классы и перейдя в старшие, казалось, что Брайан прокладывал свой пусть по жизни с чуть меньшим трудом. Он был стройным, привлекательным и сильным молодым человеком с густой шапкой темных волос. Его проблемы все еще были серьезными. Незначительные мелочи – оставленная кем-то книга в его любимом кресле, неосторожно брошенное слово – могло породить яростный, необузданный гнев и отправить его пробивать ногой дыры в пустотелых дверях по всему дому или разбивать тарелки и тому подобные вещи. Теперь он был почти взрослым, и его ярость была еще более устрашающей. Существовала большая вражда между ним и его младшим братом, гораздо более непримиримая, чем простое соперничество между братьями. Препараты помогая, были меньшим из двух зол, но они значительно замедляли Брайана и затуманивали его рассудок. Когда Брайан закончил одиннадцатый класс, он стал подумывать о колледже. Это принесло новые волнения Отмерам, которые чувствовали, что он не был готов к самостоятельной жизни. «Он не смог бы жить во внешнем мире без помощи», говорит Зигфрид. «Если он забудет принять свои лекарства, или будет выбит из равновесия неблагоприятным событием, его закрутит в спираль саморазрушения, из которой он никогда бы сам не выпутался». Отмеры чувствовали, что Брайану необходим опекун или условия, при которых он был бы под постоянным присмотром.
Зимой 1985 года, одна из одноклассниц Сью, Сусанна Розен, только что вернулась с ежегодного съезда Ассоциации Проблем обучения в Сан-Франциско, где она сейчас проживала. Розен боролась с тяжелыми проблемами своего ребенка-инвалида и искала помощи. Она принесла кассету с записью лекции Маргарет Айерс про лечение эпилепсии чем-то, носящим название ЭЭГ обратная связь.
Будь Брайан одним из тех детей, которые принимают Дилантин при эпилепсии и разительно меняют свою жизнь к лучшему с небольшими побочными эффектами, Отмеры, скорее всего, никогда бы не узнали про нейроБОС. Но проблемы Брайана были по-прежнему грозными. К тому же из-за того, что Отмеры сильно разочаровались в политике и недостатках традиционной медицины, они потеряли значительную часть уважения к белому халату врача. Учитывая ее нейробиологическое образование, идея управления волнами мозга посредством оперантного научения для Сью имела смысл. Годами раньше, она вживляла электроды в мозги кошек в Корнелле, для изучения коррелятов обучения. Некоторое время она продолжала свою работу в Университете Калифорнии, но бремя воспитания Брайана и внезапная смерть ее научного руководителя помешала ей завершить начатое. Сью позвонила Маргарет Айерс, чтобы поговорить про ее метод. Под впечатлением услышанного, он завершила разговор, записавшись на прием. Пятого марта она повезла Брайана в офис Айерс, расположенный в Беверли Хиллс.
ЭЭГ чем-то напоминает компьютерную диагностику автомобиля. Когда механик чинит автомобиль, он часто подключает машину к компьютеру, и экран компьютера показывает, где находятся проблемы системы. В случае с ЭЭГ обратной связью, показания ЭЭГ указывают, где находятся области абнормальных волн мозга. Эта была эра до появления компьютеров, которые теперь являются частью нашей жизни. Айерс подключила Брайана к старомодной, аналоговой ЭЭГ системе с чернильными самописцами. Нормальный мозг в состоянии бодрости и выполняющий задачу - десинхронизирован. То есть, существуют различные электрические сигналы, генерируемые во многих различных местах – чувства, память, движение разных частей тела, для того, что создавать симфонию повседневной жизни. В ситуации эпилептического приступа, мозг прекращает выполнять все эти мириады функций. Большая однородная волна низкочастотной активности, подобная гигантскому возмущению на поверхности океана, накатывает на мозг, и все нейроны начинают работать на низких частотах, приводя сознание в визжащий ступор. ЭЭГ Брайана значительно отклонялась от нормы, с наличием избыточной низкочастотной волновой активностью. Тренировка началась с левой стороны головы, для того, чтобы научить Брайана усиливать свой мозг, удерживая эти медленные волны у берега.
Брайана подключили к маленькому черному ящику, который использовал Стерман, с двумя лампочками, красной и зеленой. Для начала, Айерс расположила электроды на точке С3 – между верхним кончиком левого уха и центром головы. Брайан изменял свое состояние от усиления внимания к расслаблению и глубокому дыханию, до тех пор, пока зеленая лампочка не начинала гореть, а красная гаснуть. В идеале, рассудочная часть сознания должна быть выключена из процесса, и управление должны взять рефлексы. Попрактиковавшись, вы добиваетесь этого, не задумываясь.
НейроБОС был тем, что хотелось делать Брайану, потому что это у него получалось. Желание перемен и успеха является критической частью процесса, говорят эксперты. Подключение желания каким-то образом помогает изменять ЭЭГ через источник в таламусе. Брайан занимался дважды в неделю, по тридцать минут за сеанс. Научно подходя к занятиям, Сью начала вести дневник, маленькую красную кожаную книжку с позолоченными по краям страницами, заполненными краткими ежедневными наблюдениями занятий Брайана и его прогрессом.

Уже после нескольких занятий, Брайан, казалось, изменился, стал каким-то образом лучше. Он больше улыбался и, похоже, мыслил более ясно. Но Отмеры были осторожны в выводах: они опасались, что все это, быть может, им только кажется, потому что это именно то, что им хотелось видеть. Еще восемь сессий лечения, и они получили первое независимое доказательство того, что-то происходит. Это было слепым тестом, когда они проводили выходные с друзьями, и никто не знал, что Брайан тренирует свой мозг. В конце марта, семья Отмеров отправились на отдых с палатками, который по выходным устраивали экскурсоводы в Пойнт Мугу, прекрасный участок дикого побережья Тихого Океана. «Брайан сильно порезал свой палец. Он был в большом замешательстве, но владел собой. Друзья отметили, что он был «легче», чем обычно. Мы заметили в этот раз, что иррациональные вспышки поведения прекратились. Наблюдения друзей подтвердили слабые изменения, которые заметили Отмеры. Брайан, похоже, был более энергичным, и, казалось, уже не дрался так много со своим братом.
Занятия продолжались. Несколькими сессиями позже, в начале апреля, Отмеры решили отправиться в семейнную поездку в Монтерей, посмотреть на новый аквариум. Брайан не хотел ехать. Сперва Зигрфрид с ним согласился, уже имея опыт длинных, трудных поездок с двумя детьми, одним с СДВГ, и другого с расстройствами личности, дерущихся друг с другом как кобра с мангустой на заднем сидении. Но даже когда Брайану исполнилось семнадцать, Отмеры опасались оставлять его одного дома. Сью и Зигфрид настояли на том, что он поехал со всеми. Он был стал угрюм и замкнут, но только на короткое время. «Он постоянно вступал в беседу, против своей воли», вспоминал Зигфрид в своих записях, относящихся к тому времени. «В другой раз, посмотрев на заднее сидение, мы увидели как братья спали, положив головы на плечи друг друга. Такого никогда не было раньше». Отмеры наконец позволили себе надеяться.
Занятия продолжались. Вот некоторые записи Сью из ее дневников:
Апрель, 7, по дороге в Монтерей. Хорошее настроение Брайна сохранялось настолько, чтобы сделать эту поездку самой лучшей.
Апрель, 12. Брайан вечером вышел из комнаты для того что бы с кем-нибудь поговорить. Он бродил вокруг после обеда, чтобы поговорить и пообщаться. Он смеялся и улыбался, и даже смог понять шутку.
Апрель 17. Брайан признает изменения в себе и, то, что его концентрация улучшилась.
Апрель 20. Брайан планирует на будущее. Он думает о летней работе, что добыть денег для своих проектов.
Апрель 23. В эти дни Брайан и Курт вместе возвращаются со школьного автобуса домой, разговаривая по дороге, вместо обычного возвращения одного Курта в слезах.
Апрель 30. Маргарет говорит, что у Брайана дела идут хорошо; она предлагает начать уменьшать дозу препаратов.
Май 3. Брайан собирается закончить свой первый задачник – впервые за все время. Он высказал желание пойти на вечеринку, впервые с восьмого класса.
Май 28. Записали ЭЭГ. Наблюдается значительное уменьшение амплитуды ЭЭГ и проявлений медленно-волновой активности.
Май 29. Встречались с доктором Маршаллом. Он думает, что Брайан переборол свои трудности с обучением. Ему еще нужно в этом убедиться, но ему хотелось бы сократить дозу Дилантина ( но не Тегретола).
Июнь 3. Маршалл собирается дать шанс (обратной связи), если он сможет уменьшить дозу препарата.
Июнь 5. Сокращение дозы Дилантина с 300 мг в день до 260 в день.
Июнь 9. Брайан стал гораздо более отзывчив к Курту. Он перестал постоянно затыкать ему рот фразами «Я не хочу знать» или «Мне все равно». Курт собрал из своего поезда Лего систему доставки сообщений в сооружении из картона. Он послал Брайану сообщение: «Я тебя люблю». Брайан оправил ему свое сообщение: «Я тебя тоже люблю, но у меня есть дела, поэтому пока». Мы прошли длинный путь от позиции «Брайан это лев. Курт – мусор».
Июль 1. Д-р Маршалл разрешил уменьшить дозу еще на 30 мг до 200 мг.
Сентябрь 18. Уменьшение дозы Дилантина до 100 мг в сутки.
Сентябрь 29. Брайан включил в свой график занятий упражнения по игре на кларнете.
Октябрь У Брайана появилось гораздо больше энергии после сокращения дозы Дилантина. Он вступил в школьную команду по кроссу.
Октябрь 30. Доза Дилантина уменьшена до 0! (61 сессия)
Ноябрь 5. Брайан сделал комплимент одежде Маргарет!
Ноябрь 8. Брайан с энтузиазмом и по своей личной инициативе купил часы Курту на его день рождения. Такой интерес к желаниям и счастью кого-то другого является очень желанной переменой.
Не потребовалось много времени, что бы Отмеры были убеждены. В конце первого месяца они были в замешательстве. Нейротерапия была просто потрясающа! Она сделала столько для них за несколько месяцев, сколько и близко не смогли сделать годы первоклассного и дорогого медицинского лечения. Она дала им сына – их настоящего сына. Все это время он был заперт в ловушке поврежденного мозга, и теперь ему показали выход. Почему другие люди не слышали об этом? Он отвели Курта к Маргарет, посмотреть его СДВГ. После лишь одной сессии его ночное недержание мочи прекратилось и никогда больше не возвратилось. Дальнейшие занятия значительно его успокоили. Сью начала тренироваться, что бы избавиться от своей собственной гипогликемии. Низкое содержание сахара в крови было причиной ее хронической усталости и частого плохого самочувствия, и это было одной из причиной, по которой он прекратила свою работу над диссертацией.
После ее первой сессии, он испытала эффект чистого лобового стекла, чувство тихой энергии, которое ощущают некоторые люди в течение нескольких часов после занятий. Когда Зигфрид пришел с работы домой, она сообщила ему, «В доме новый человек». Он оглянулся вокруг, заинтригованный. Она улыбнулась: «Это я». После серии занятий, ее симптомы низкого содержания сахара значительно ослабли. У Брайана впервые появились свои друзья. Идея тренировки мозга радикально повлияла на Отмеров. «Мы неожиданно осознали, что это то, чем бы мы хотели заниматься», сказал Зигфрид. В мае, спустя шесть месяцев после начала занятий Брайана, Зигфрид начал обсуждать с Айерс возможность модернизировать технику при помощи компьютерной системы и создать компанию по продажи оборудования. Он связался с другом его и Сью, по имени Эд Диллигем, который был экспертом в написании программного обеспечения.
Брайан закончил среднюю школу летом 1986 года. Следующей осенью он поступил в колледж Кэл Лютеран, маленькую частную школу, в получасе от дома. Тупость, причиной которой были лекарства, исчезла из его глаз, и он казался более живым, более включенным в реальность. Впервые с поры детства он выглядел счастливым. Проблемы все еще были, но Отмеры верили, что Брайан смог бы быть в состоянии вести подобие нормальной жизни.

[ИннаИв]

Алексей, огромное спасибо за перевод! Потрясающая история!